Книги мои, обнажающие форзацы. Книги мои, длинны предисловия, коротки абзацы...
Давай так, сначала показываешь документы, потом в магаз. Джентльмены не предпочитают укус, бить кошек ничем не оправдано, собак в самый раз. Сначала в ванную, а потом спать, да что же это такое, кто тебя этому научил, что за whoесос? Спариваетесь с кем попало, немытые дивергенты. Ты вообще встречала в моем дому хоть единый волос?
Да, я держал девочку-волколака в подвале
Обучая первичным "лежать", "голос" и "нос"
Я все понимаю, ты так привыкла, за столько-то лет. Нет, мы не будем встречать рассвет, мы проводим закат. Твой трамвай отчалил давно, спрячь-ка свой жолтый билет. Вены на шее манят, но во мне не кровь, во мне сухой концентрат. Ты мне не нож, ты мне лепаж-пистолет, на один заряд. Да, я знаю все старые танцы, все старые шутки, я юноша наоборот
А вы знали что эротические удушение пошло от
Удержания ее троечек подальше от вашей яремной?
Я люблю горы, я обожаю горы, но я не могу, если не сходятся руки во время объятий. Сороковой размер стоп я переношу только если они - чистый сахар. Бескрайни твои просторы, но викинги измельчали, а я обрезанный трикстер, скорей медвежатник, чем Sturm und Drang. Ухом к тебе приникну, считаю сейсмические удары.
И давно я не герр, и не Маннэлиг, толщи камня
Мне не довести до дрожи, до сладкой магмы
Дюймовочка, двухдюймовочка, трехдюймовочка лупит так, что ты понимаешь - есть любовь, а есть баллистика. Чем менее женщина, тем более сколлапсировано в ней сумасшествие. Засмотришься на светофоре - попадешь под автобус. Убийственна тяжесть золотника, всемогущество крошечной опухоли серого вещества, во все розовое впился щупальцами октопус, вот такусенький эльф пляшет джигу среди руин
Половинчики самые сладкие, самые неуемные
Хреном их не корми, дай забросить концо всевластья в Ородруин
Книги мои, бесстыдно раскинувшие страницы. Книги мои, блудницы, распутницы. Что в зиме моей стыдной, что в вешней распутице, след мой стынет на вашем лице.
#text@pereplet
